Навстречу звездам - Страница 36

Далее выступил Кузнецов:

- Уважаемые сотрудники! Вы все прекрасно знаете, что нужно делать в случае нападения. У каждого свой пост и своя боевая задача. Если мы проявим непреклонность, враг ничего не сможет с нами сделать. Не поддавайтесь на его лживые посулы! Я понимаю, многие пострадали от наводнения, но не принимайте гуманитарную помощь из их рук, не сдавайте акции! Все равно они вернут эти затраты стократно - выгребут из вашего же кармана! Лучше послушайте запись разговора нашего директора с тем, кто претендует на этот пост...

Антон вынул из кармана кассету, вставил в магнитофон и нажал на кнопку воспроизведения. Если у кого и были иллюзии насчет того, что с ними поделятся, то после прослушивания записи они бесследно исчезли.

- ...А напоследок, товарищи, выслушайте одного молодого человека, сказал Кузнецов. - Его зовут Максим Игнатов. Еще полтора месяца назад он был самым обычным инженером космической отрасли, у него были родители, жена, а через несколько месяцев должен был родиться ребенок. В вашем бюллетене вкратце описано, что сделал сын одного из тех, кто хочет нас захватить. Если мы отступим, то и наши дети пойдут под нож... Давай, Максим, смелее...

Впервые в жизни мне пришлось выступать перед многотысячной аудиторией, да еще поднимать людей на сопротивление. Если бы кто-нибудь несколько недель назад сказал мне, что такое со мной случится, я бы его очень далеко послал...

Некоторое время я не мог выдавить из себя ни слова. Мысли путались, перехватывало дыхание, бешено стучало сердце. Стояла абсолютная тишина. Тысячи людей, уже знавших о моей трагедии, сочувственно смотрели на меня. Прошло несколько секунд, показавшихся мне часами. Наконец, мне удалось кое-как овладеть собой.

- Товарищи! Восьмого июня четверо подонков, один из которых - сын того самого олигарха, который хочет захватить ваш комбинат, затащили в свой "мерседес" мою жену Надю и отвезли ее в особняк Гнилова в Барвихе, в нескольких сотнях метрах от загородной резиденции президента. Там, в специально оборудованном подвале, они надругались над ней и предали страшным пыткам и мучительной смерти - ради развлечения. Они довели до самоубийства ее мать, убили следователя, который вел это дело, убили офицера милиции, благодаря которому личности преступников были установлены, заживо сожгли моих родителей... Сейчас я прочитаю вам экспертное заключение - от начала до конца, без сокращений. Это самое страшное из того, что большинству из вас доводилось читать в своей жизни. Но я не могу не прочитать это. Вы должны знать врага в лицо. Этому его научил отец, который и сам так регулярно развлекается. Вы должны понять, что, борясь с гниловской мразью, вы сражаетесь не только с нищетой и унижениями, а с собственной смертью и смертью своих детей - смертью вот такого рода...

Я вынул из кармана ксерокопию и принялся читать. Все, кто был в головном уборе, сняли его, слушая меня. До сих пор не понимаю, как мне удалось дочитать до конца. Временами я чувствовал, что теряю сознание, но чувство долга все же оказалось сильнее. Нет нужды говорить, как трудящиеся отреагировали на это. У них развеялись последние тени сомнений. Они все, как один, были готовы умереть, но не дать гадам захватить власть над собой, над своими детьми.

Прозвучал "Интернационал", а потом песни Харчикова - "Антилюди", "Либерал", "Даешь Революцию!", "Надо буржуя бить!" и "Булыжник - оружие пролетариата".

В резолюции митинга единогласно были отвергнуты притязания капиталистов. Люди, заявив о своем безоговорочном отказе подчиняться антинародному судебному постановлению, твердо пообещали, что отстоят родной комбинат даже ценой человеческих жизней и не пожалеют ни себя, ни врагов. Отныне рабочие постоянно дежурили на территории предприятия.

Захватчики доложили о случившемся в Москву. Пока было затишье - ждали реакции главарей. Затишье перед страшной бурей...

Закончилась полная тревоги ночь, и из-за гор показалось солнце. Напряжение достигло своей высшей точки. Несколько десятков вооруженных до зубов мордоворотов стояли против тысяч безоружных, но готовых сражаться до конца рабочих, к которым в случае необходимости готовы были в любую минуту присоединиться их жены и дети, все жители города. Ждали ответа из Москвы...

В полдень послышался с каждой секундой все усиливающийся шум винтов, и скоро все увидели в небе летящий с запада вертолет. На нем находились Гнилов и Адольф Греф со своими сыновьями - они решили самолично показательно расправиться с народом и продемонстрировать всем свою власть.

К месту посадки наперегонки спешили их холуи. В бинокль мы видели, как к вертолету и от него снуют иномарки, как бешено орет на своих головорезов Гнилов... Через полчаса они скрылись, оставив у вертолета вооруженную автоматами охрану.

А с наступлением темноты к административному комплексу комбината подъехали двадцать восемь машин. Из них высыпали вооруженные головорезы, и начался штурм. Рабочим и охране комбината противостояли спецназовцы ГУИНа, личная охрана олигархов, мафиозные боевики из Армавира и служба физической защиты института судебных приставов. Очереди из автоматов буквально косили людей - со стороны нападавших ими были вооружены все, а у охраны было только девять, включая тот, который привезли мы из Москвы. Эти автоматы нелегально, на свой страх и риск, в свое время припрятал Кузнецов. Правда, у всех охранников были пистолеты, и они ими умело пользовались. Пистолетов было примерно в три раза больше, чем охранников, и избыток был распределен между наиболее подготовленными рабочими. Безоружные рабочие, понимавшие, что во время перестрелки они не принесут никакой пользы, находились в отдалении и готовились к рукопашному бою, сжимая в руках камни и отрезки арматуры.